Доказать существование языка, стороннего другим языковым группам было дело не только трудное, но и практически невозможное. Однако, к счастью для потомков, лингвисты с этой задачей справились и открыли миру существование шумерской цивилизации.
Более двухсот лет ученые бились над расшифровкой надписи на табличке, выполненной на трех языках. В конце восемнадцатого века таинственная клинопись была для удобства разбита на три класса. К первому отнесли знаки, обозначающие алфавит, ко второму – слоги и к третьему – идеографические знаки. Такое разделение придумал датский исследователь клинописи Фридрих Христиан Мюнтер. Однако подобная классификация все равно не помогла ему прочесть таинственные письмена. 
Персепольские знаки удалось расшифровать преподавателю латинского и греческого языков Гротефенду. Забавна предыстория, связанная с этим потрясающим для всего ученого мира открытием. То, что было неподвластно скрупулезным исследователям, легко поддалось желанию выиграть спор. Именно азарт якобы заставил Гротефенда побиться об заклад, что в кратчайшие сроки решит сложнейшую проблему для всего ученого мира. Скромный учитель, любитель ребусов и шарад, совершая открытие, рассуждал так: колонка 1 класса – это алфавит из 40 букв. Весь ход его логических рассуждений вряд ли даже сам учитель смог бы воспроизвести. Но вот что получилось в итоге. Оказалось, что предшественники заблуждались, переводя одну из фраз как «царь царей». Фраза была гораздо проще и обозначала просто «царя», а перед этим словом стояло имя правителя.
Получилось: Ксеркс, царь великий, царь царей, Дария, царя, сын, Ахеминид.
Простейшая фраза потребовала неимоверного труда и внимательнейшего изучения исторических данных и записей предшественников. Тем более было сложно расшифровать имена правителей, ведь для передачи подлинности он использовал греческие исторические документы, а они не всегда соответствовали по фонетике древнеперсидским именам. 
Таким образом, Гротефенд сумел расшифровать со стопроцентной точностью восемь знаков древнеперсидского алфавита, а еще через 30 лет норвежец Кристиан Лассен и француз Эжен Бюрнуф сумели найти эквиваленты практически для всех остальных клинописных знаков. Так подошла к концу работа над 1 классом клинописи.
Теперь настала очередь 3 и 2 классов. Как мы теперь знаем, шумерского и эламского. Львиную долю работы в этом направлении сделал, казалось бы, далекий от науки человек: майор Генри Кресвик Раулинсон. Археология и языкознание были его страстным хобби. Раулинсон, который проходил службу в Персии, знал о существовании высокой скалы над старым трактом у города Керманшах. На скале были видны таинственные знаки.
А ученым, чтобы продолжить исследования, катастрофически не хватало других источников древних клинописей. И тогда Раулинсон предпринял поистине героический шаг: он взобрался на высокую отвесную скалу и полгода копировал, стоя над пропастью, клинописные надписи. В 1937 году, спустя два года после этих событий, он отослал в Лондонское азиатское общество переведенные им два отрывка, за что был награжден званием почетного члена общества. После этого его труды попали на стол Эжену Бюрнуфу. Но он перевел только надпись, выполненную на древнеперсидском языке, а две оставшиеся части также остались не прочтенными. И тогда в 1844-1847 годах Роулинсон срисовывает остальные надписи и бьется над их переводом. И хотя это ему не удалось, ученые заполучили ценнейший материал для исследования. И в 1855 году Эдвин Норрис расшифровал и второй класс, надпись на эламском языке.
А вот идеографически-слоговое письмо оказалось самым сложным. Ведь отдельный знак мог обозначать как слог, так и целое слово. В зависимости от того, какая гласная шла следом, слог имел самые различные значения. Гласные могли идти вне слога, согласные фигурировали только в паре. Никто не мог понять, неужели действительно эти надписи столь запутаны, какими кажутся. Но совместные усилия лингвистов сделали невозможное. Зародилось ответвление в науке, названное ассириологией, ведь лингвисты поначалу полагали, что изучают именно их клинописи. Хотя уже тогда выдвигались робкие предположения о более древних истоках семитской письменности.
Шокирующее заявление на заседании Французского общества нумизматики и археологии сделал 17 января 1869 года известный французский лингвист Юлиус Опперт. Он объявил, что язык, увековеченный на табличках, принадлежит древнему шумерскому народу и, соответственно, является шумерским. Конечно, были дискуссии, нашлись оппоненты, у некоторых заявление вызвало даже смех. Но одно было точно – заявление Опперта сдвинуло с мертвой точки археолог, указав им, что конкретно нужно искать. И уже в 1871 году Арчибильд Генри Сайс опубликовал первый шумерский текст. А спустя два года появился труд Франсуа де Ленорман о шумерской грамматике с переводами текстов. В итоге в 1889 году ученый мир признал шумерскую цивилизацию, как действительно существующую, и понятие «шумерская» стало применяться и для обозначения народа, и для обозначения языка.
