В наши дни даже по крупицам весьма сложно отделить зерна истины от многочисленных мифов, устойчиво закрепившихся за кельтской цивилизацией. На протяжении нескольких веков европейцы с упоением придумывали все новые и новые подробности о жизни кельтов. И та истина, что изредка проскальзывала между гиперболизированными утверждениями, давно утеряна или напротив – причислена к мнимым аксиомам.
К жизни кельтскую культуру вернули бродячие певцы в начале второго века нашего тысячелетия, воспевая в песнях справедливого кельтского короля Артура, рассказывая трагическую историю Тристана, и воскрешая всю кельтскую мифологию в своих сказаниях.
Кельтские следы в России
Затем, в 17-18 веках, в эпоху романтизма было модно болеть кельтоманией. Все мало-мальски уважающие себя люди искусства и просвещения были обязаны изучать кельтскую культуру и применять ее в своем творчестве. Даже русский поэт, знаменитый Александр Пушкин, в каждой второй сказке использовал мотивы кельтских верований. Тот же хрустальный гроб на цепях, подвешенный между смертью и жизнью отражает догму о посмертии в представлении кельтов. Дуб у Лукоморья, Царевна-Лебедь, и самое главное – испытания на мужество и право жить: многих своих героев Пушкин испытывал, как друиды, водой, отправляя в утлой посудине (корзине, бочке и так далее) в открытое море. Что касается России и стран Ближнего Зарубежья, от кельтов нам досталась и модернизированная Баба-Яга и с ее головами на шестах вокруг жилища в глухом лесу. Даже в языке можно найти подтверждение тому, что наша культура тесно переплелась в свое время с кельтской. Слово «лень» произошло от кельтского слова «одеяло», а «гора» вошло в язык без каких-либо семантических изменений, сохранив первоначальное толкование – высокое место...